Предлагаем вниманию читателей перевод с английского интервью анархистки, феминистки и радикальной политической активистки Эммы Гольдман для воскресного журнала St. Louis Post-Dispatch (выпуск от 24 октября 1897 года). Во время беседы Гольдман рассуждает о преимуществах анархизма для женщин и об анархии как о способе освобождения от патриархата. Анархистка подчеркивает тесную связь бытового подчинения женщины мужчине с ее экономической зависимостью от него. Также она рассказывает о своих взглядах на брак, воспитание детей, романтические отношения и религию, а в ее мыслях отчетливо считывается анархо-феминистская оптика.
«Но что же анархия предлагает мне, женщине?»
«Анархия дает женщине больше, чем кому-либо еще; она дает ей то, чего у неё нет – свободу и равенство».
Эмма Гольдман, изгнанная из России жрица анархии и гроза полиции, а теперь и гостья Анархистов из Сент-Луиса[1]Эти восемь дней в Сент-Луисе с 16 октября для Эммы Гольдман оказались под завязку забиты местной прессой. Все … Continue reading, незамедлительно и серьезно дала мне ответ на этот вопрос.
Я встретилась с ней в старинном двухэтажном кирпичном доме на Орегон-авеню 1772[2]Э. Гольдман осталась дома у анархиста Августа Сендлейна., который принадлежал ее соратнику, а не родственнику, как упоминалось ранее.
Меня встретила добродушная, солидная немка, которая отвела меня в типичную немецкую столовую, чистую и аккуратную, насколько позволяли мыло с водой. Бережно смахнув пыль с моего стула фартуком, она сообщила мое имя дерзкой вольнолюбивой мыслительнице. Меня радушно приняли. Я застала Эмму Гольдман за завтраком: кофе и тостом с джемом. Она была аккуратно одета в перкалевую блузку и юбку, с белым воротником и манжетами, на ногах ее были свободные махровые тапочки. Она не выглядела как русская нигилистка, которую отправят в Сибирь, если та когда-либо пересечет границу своей родины.
«Вы верите в брак?» – спросила я.
«Не верю, – ответила любезная анархистка все так же незамедлительно, – Я верю, что, когда два человека любят друг друга, это не касается ни судьи, ни министра, ни суда, ни любой другой группы людей. Только они сами определяют отношения, в которых состоят. Когда отношения становятся утомительными для одной из сторон или для обеих сторон, их можно завершить так же спокойно, как они были начаты».
![](https://sp-ao.shortpixel.ai/client/to_auto,q_glossy,ret_img,w_1024,h_613/https://akrateia.info/wp-content/uploads/2022/09/Atlantics_00010-1024x613.png)
Мисс Гольдман, дабы подчеркнуть свои слова, слегка кивает своей прекрасной головой, увенчанной мягкими каштановыми волосами, зачесанными набок с челкой. У нее честные голубые глаза и чистый белый цвет лица. Ее нос, хотя и довольно широкий, тевтонского типа, имел красивую форму. Она невысокого роста, с хорошо сложенной фигурой. Весь ее тип скорее немецкий, чем русский. Единственный серьезный физический недостаток, который у нее есть – в ее глазах. Она настолько близорука, что даже в очках с трудом различает шрифт.
«Должен быть заключен союз, – продолжила она, – но не такой как сейчас, дающий женщине кров и поддержку, а основанный на любви, и такое положение вещей может быть достигнуто только с помощью внутренней революции, если коротко – анархии».
Она произнесла это так спокойно, как будто просто сообщила обычный повседневный факт, но блеск в ее глазах показывал, что “внутренние революции” уже происходят в ее беспокойном уме.
«Что анархия обещает женщинам?»
«Она предлагает женщине все – свободу, равенство – все, чего у нее сейчас нет».
«Разве женщина не свободна?»
«Свободна!? Она – рабыня своего мужа и детей. Она должна принимать такое же участие в делах мира, как и мужчина; она должна быть равна мужчине в обществе так же, как равна ему в действительности. Она не уступает ему в способностях, но получает меньшую плату за свой труд. Почему? Потому что носит юбку, а не штаны».
«Но что же станет с мужской идеей идеальной домашней жизни и материнства?»
![](https://sp-ao.shortpixel.ai/client/to_auto,q_glossy,ret_img,w_1024,h_613/https://akrateia.info/wp-content/uploads/2022/09/Atlantics_00016-1024x613.png)
«Идеальная домашняя жизнь, действительно! Женщина там не королева домашнего хозяйства, как пишут в сказках, а служанка, содержанка, рабыня мужа и детей. Она полностью теряет свою индивидуальность, ей нельзя оставить даже свое имя. Она содержанка Джона Брауна или содержанка Тома Джонса; только так и никак иначе. Вот что я думаю об этой идее».
У мисс Гольдман приятный акцент. Она выговаривает “r”, а также переходит с “r” на “v” и наоборот с настоящим русским произношением. Она много жестикулирует. Когда она возбуждена, ее руки, ноги и плечи все вместе помогают ей донести, что она имеет в виду.
«Что бы вы делали с детьми в эпоху анархизма?»
«Детям были бы предоставлены общие дома, большие школы-интернаты, где о них бы заботились и обучали бы их так же хорошо, а во многих случаях и лучше, чем в их собственных домах. Так или иначе, не многие матери знают, как правильно заботиться о своих детях. Это наука, которую мало кто выучил».
«Но что насчет женщин, которые желают домашней жизни и заботы о своих детях?»
«О, конечно, такие женщины могли бы быть дома с детьми и ограничивать себя домашними обязанностями настолько строго, насколько им того захочется. Но у других женщин, которые желают большего, появился бы шанс достичь желаемых высот. Без бедных, без капиталистов, но с одной общей казной Земля сможет позволить себе рай, который христиане ищут в другом мире».
Она разглядывала дно пустой чашки кофе, как будто воображала идеальное государство, уже ставшее реальностью.
«Кто будет заботиться о детях?» – спросила я, прервав ее полет мысли.
«У всех, – ответила она, – есть вкусы и навыки, подходящие к той или иной профессии. Я – медсестра по образованию. Мне нравится ухаживать за больными. Так же будет и с некоторыми женщинами. Они пожелают заботиться о детях и учить их».
«Но разве дети не лишатся любви к своим родителям и не будут чувствовать нехватку общения с ними?»
Мысль о нежных малышах, помещенных в своего рода приют для сирот, пришла мне в голову.
«У родителей будут те же возможности завоевать их доверие и привязанность, что и сейчас. Они смогут проводить там столько времени, сколько желают, и брать детей с собой так часто, как захотят. Это будут дети любви – здоровые, сильные духом, а не как сейчас, в большинстве случаев рожденные в ненависти и бытовых конфликтах».
«Что вы называете любовью?»
«Когда мужчина или женщина находят в другом или другой какое-то качество или качества, которыми они восхищаются, и стараются порадовать этого человеку, даже в ущерб собственным интересам; когда есть что-то неуловимо притягивающее их друг к другу, то, что они признают и чувствуют в глубине своего существа, тогда я называю это любовью», – она закончила говорить, и лицо ее покрылось легким румянцем.
«Можно ли любить более, чем одного человека одновременно?»
![](https://sp-ao.shortpixel.ai/client/to_auto,q_glossy,ret_img,w_1024,h_613/https://akrateia.info/wp-content/uploads/2022/09/Atlantics_00005-1024x613.png)
«Почему бы и нет – если они находят привлекательные качества в нескольких людях. Что мешает им любить это во всех этих людях?»
«Eсли же мы разлюбили мужчину или женщину и нашли кого-то другого, то, как я говорила ранее, мы обговариваем это и спокойно меняем уклад жизни. Частным делам семьи не обязательно обсуждаться в судах и становиться достоянием общественности. Никто не может контролировать привязанности, поэтому ревности быть не должно».
«Душевные муки? О да, – грустно произнесла она, – но не ненависть, из-за того, что он или она устали от отношений. Человечество всегда будет испытывать душевную боль, пока сердце бьется в груди».
«Моя религия, – усмехнувшись повторила она, – Когда я была маленькой, я была иудейкой – я еврейка, ты знаешь – но сейчас я атеистка. Никто так и не смог мне ни продемонстрировать воодушевляющую силу Библии, ни доказать существование Бога. Я не верю ни в какую жизнь после смерти, кроме той, которая есть в физической материи, существующей в человеческом теле. Я думаю, эта материя продолжает жить в другой форме, и я не считаю, что все, когда-либо созданное, исчезает; оно продолжает существовать, сначала в одном обличии, затем в другом. Такого явления, как душа, не существует, есть только физическая материя».
Довольная мисс Гольдман закончила говорить, и нежный румянец появился на ее щеках, когда я спросила, намерена ли она выйти замуж.
«Нет; я не верю в брак для других, и я, конечно, не должна, проповедуя одно, практиковать другое».
Она сидела в непринужденной позе, скрестив ноги. У нее во всех смыслах женственная внешность, но мужской ум и отвага. Рассмеявшись, она отметила, что на ее лекции в среду вечером было пятьдесят полицейских, и добавила:
«Если бы кто-то бросил бомбу, в этом бы точно обвинили меня».
Оригинал: What Is There in Anarchy for Woman? (1897).
Оформление: кадры из фильма «Атлантика». 2019. Франция, Сенегал, Бельгия. Реж. Мати Диоп.
1,632 total views, 3 views today
Примечания
↑1 | Эти восемь дней в Сент-Луисе с 16 октября для Эммы Гольдман оказались под завязку забиты местной прессой. Все это, безусловно, вызвало у властей панику. Когда в газетах было ошибочно объявлено, что 19 октября Эмма планировала выступать перед людьми на улице у памятника 18-му президенту США Улиссу Гранту, мэр города Генри Зигенхейн тут же, посчитав такую акцию неправомерной, приказал полиции пресекать любые попытки организации собраний около памятника. В это же время палата делегатов вынесла резолюцию, которая теперь позволяла мэру и городской полиции подавлять все, что можно было отнести к «антиамериканскому», «антипатриотичному» и сколько-то связанному с учениями «скандальной анархистки». Под надзором полиции Э. Гольдман выступала весь следующий вечер перед сотнями людей, переполнившими улицу. Ее выступления в Сент-Луисе были настолько успешны, что ее пребывание там в следующем году больше не освещалось в газетах, поскольку, как было сказано в Solidarity: «в ежедневниках поняли, что своими колонками они сами же лишь больше помогают анархистам в деле распространения их пропаганды» [См. St. Louis Post-Dispatch от 20 октября 1897 г. и Solidarity от 1 мая 1898 г., с. 4]. |
---|---|
↑2 | Э. Гольдман осталась дома у анархиста Августа Сендлейна. |