Сто тридцать лет назад скончался Михаил Петрович Драгоманов (18 / 30 августа 1841 – 20 июня / 2 июля 1895), украинский историк, философ и экономист, основатель собственно украинского социалистического движения и первый собственно украинский анархист («социал-федералист»), – к сожалению, до сих пор мало известный даже среди украинских анархистов и социалистов.
Михаил Драгоманов родился в Гадяче Полтавской губернии. Из дворян, сын небогатого помещика, потомок старинного казачьего рода. Еще обучаясь в Полтавской гимназии, начал читать произведения Анри Сен-Симона и Шарля Фурье, с этого времени считал себя социалистом. Осенью 1859 поступил на историко-филологический факультет Киевского университета, одновременно преподавал в воскресной школе. К концу обучения сблизился с деятелями полулегальной украинской культурно-просветительской организации «Громада», которые изучали украинский фольклор, историю и литературу. Себя Драгоманов в это время считал космополитом: «Сам украинец по происхождению, и видя в Киеве не мало того, о чем в остальной России понятия не имели, я во многом разделял сомнения и идеи украинских националистов, и во многом они мне казались реакционными: я не мог разделять равнодушия их к русской литературе, которую считал более развитой теперь, нежели украинская, и более полной общеевропейских интересов (я далеко больше находил политически воспитывающего в „Колоколе“ и „Современнике“, нежели в „Основе“)». Тем не менее, Драгоманов вступил в «Громаду», участвовал в ее работе по подготовке учителей для сельских школ и по изданию серии популярных книг на украинском языке. Последнее направление его деятельности было сорвано циркуляром министра образования Валуева о запрете печати книг на «малороссийском» языке.
В 1863 Драгоманов окончил университет и некоторое время работал преподавателем географии во 2-й киевской гимназии. В 1864 защитил диссертацию «Император Тиберий», после чего был принят на кафедру всеобщей истории Киевского университета, а в следующем году стал штатным доцентом. Поддерживал связи со студенчеством, привлекал своих учеников в кружки самообразования. Сотрудничал в газете «Санкт-Петербургские ведомости», где публиковал статьи по крестьянскому и национальному вопросам, в том числе отстаивал право на обучение в сельских школах на украинском языке. Благодаря своему авторитету, энергии и трудолюбию стал лидером так называемой «Старой громады», главными задачами которой были признаны составление русско-украинского словаря и собирание народного творчества. Результатом этой работы стало издание двух книг украинских сказок, организованное Драгомановым в 1867.
В 1869 Драгоманов защитил магистерскую диссертацию «Вопрос об историческом значении Римской империи и Тацит», после чего руководство Киевского университета решило направить его в заграничную командировку для продолжения научных занятий.
За границу Драгоманов выехал летом 1870. Жил в Берлине, Вене, Гейдельберге, Италии. Наряду с научной работой знакомился с политической жизнью Европы, в т.ч. посещал собрания германских социал-демократов. Находясь в Австро-Венгрии, познакомился с деятелями молодежного украинского движения в Галиции Иваном Франко, Михаилом Павликом и др. В то время они увлекалась планами организации национально-политической борьбы в интересах Украины, а Драгоманов пытался переключить их внимание на научную и культурную работу. К социально-политическим вопросам и к планам русской эмиграции по налаживанию революционной агитации он относился тогда с равнодушием, если не с недоверием. Взгляды Драгоманова в начале 1870-х изложены им самим в одном из писем: «По всем российским вопросам нужна теперь наука и детальная критика дома, а не общие фразы из Цюриха. А особенно это нужно нам, Украине – “Царство небесное нудится”, а не печется сразу заграничными прокламациями. Скорей оно спечется для нас в земских собраниях в России, чем в типографиях в Цюрихе. Добавлю, что основное дело наше, социальное, т.е. мужицкое, сделано уже в 1861-64 гг. Наше дело – вести начатое правительством дальше банками, ассоциациями и т.д., а не журналами в Цюрихе. Дело политическое наше решится когда-то на земских соборах всей России. А главное наше дело – культурное и литературное. Так об этом я скажу, что в Цюрихе нам не напишут ни другого “Кобзаря”, ни второго Костомарова, ни даже “Робинзона Крузо” не переведут на наш язык, – и лексикона и грамматики не напишут. А я так думаю, что пока мы не выработаем себе лексикона и грамматики, не издадим памятников нашего языка с XI века до песен, не напишем истории своего народа, и не появится библиотека народных наук, – до тех пор должны сидеть, посыпавши голову пеплом, в политику не лезть и прокламаций не писать!».
Летом 1873 Драгоманов находился в Цюрихе, где посещал собрания эмигрантских кружков и участвовал в дискуссиях между бакунистами, лидером которых был Михаил Сажин, и лавристами, группировавшимися вокруг редакции журнала «Вперед!». И те, и другие были сторонниками безгосударственного, анархического идеала, – разница между ними была, скорее, в тактике. И те, и другие не привлекли Драгоманова, о чем он позже вспоминал: «Мне казалось, что обе программы еще преждевременны для России, в которой даже социалистам надо прежде добиваться политической воли. Само собой разумеется, что мои идеи найдены были в Цюрихе отсталыми. Разумеется, что мне все то не нравилось, равно как и отношение “Вперед” к украинскому делу». Взгляды самого Драгоманова, которые он излагал на собраниях в Цюрихе, изложил будущий революционер-землеволец и будущий украинский общественный деятель Кузьма Котов: «Не расходясь в деталях с русскими революционерами, М.П. однако упрекал их за централизм и неуважение прав “негосударственных” народов России. Пребывание в Западной Европе как нельзя больше укрепило в нем убеждение, что интернационализм есть наилучшее основание для автономных устремлений, и что вся научная и политическая деятельность должна основываться на интернациональных основаниях. Что до Украины, то М.П. говорил, что она может добиться свободы только в союзе с иными народами и областями России, путем федерализма, а не сепаратизма. Драгоманов думал также, что и программа Лаврова, и программа Бакунина преждевременны в России, поскольку там прежде всего требуется добиваться политической свободы. Но большинство цюрихской молодежи не разделяло его мнений».
Находясь в Цюрихе, Драгоманов познакомился и подружился с лавристом Сергеем Подолинским, который позже стал одним из его ближайших соратников. Подолинский был одним из главных организаторов журнала «Вперед!»; по его протекции редактор журнала Лавров предложил Драгоманову сотрудничество в издании. Драгоманов согласился, написал большую статью о Тарасе Шевченко, – но Лавров отказался ее печатать. Это вызвало еще большее разочарование Михаила Петровича в русском революционном движении, но подтолкнуло к работе по организации движения украинского. Выехав из Швейцарии в Россию, Драгоманов на некоторое время задержался в Галиции, где вместе с Подолинским и Остапом Терлецким обсуждал планы создания общеславянского революционно-социалистического центра в Вене и выпуска «украинского “Вперед”», – журнала, который должен был бы противопоставить «украинский интернационализм и федерализм» «великорусскому централизму».
Осенью 1873 Драгоманов вернулся в Киев и возобновил работу в университете и «Старой громаде», а также начал принимать активное участие в деятельности Юго-западного отдела Русского географического общества: организовывал этнографические экспедиции, вместе с доцентом университета Владимиром Антоновичем подготовил и издал два тома «Исторических песен малорусского народа» с комментариями. Он продолжал сотрудничество в легальной демократической прессе, публикуя статьи о культурном и литературном развитии малых народов и выступая за сближение «большой» литературы с народной поэзией, критикуя провинциальную ограниченность и национальный шовинизм украинской литературы своего времени. О своих разногласиях с деятелями «Громады» Драгоманов позже писал: «Не понравилось мне в киевских украинофилах немало чего. Во-первых, уступчивость официальному миру и ухаживание за консервативными кругами, а в молодежи даже вражда к “радикалам”, как тогда называли социалистов. Во-вторых, большая отсталость от европейских идей научных и политических и претензия решать все дела самым национальным духом, как у московских славянофилов. Пребывание в Европе окончательно убедило меня, что именно европеизм – или космополитизм, – который не исключает частных национальных вариаций общих идей и форм, и есть лучшая основа для украинских автономных стремлений, и теперь всякая научная, как и политическая деятельность должна быть основана на международном фундаменте. До политической агитации в Киеве я сначала мешался мало, занятый научной работой и галицкими делами. Встречаясь с молодежью “радикального” и украинского направлений, я непрестанно говорил, что не понимаю их разделения, поскольку в обстоятельствах Украины “здесь плох тот украинофил, который не стал радикалом, и плох тот радикал, которые не стал украинцем”».
Летом 1875 Драгоманов совершил вторую научную поездку по Галиции и Угорской Руси, во время которой встречался с Подолинским, Терлецким и другими украинскими деятелями, вновь обсуждал с ними планы издания украинского социалистического журнала и пропагандистской литературы. Это вызвало донос, в котором Драгоманова называли сепаратистом и социалистом. Результатом стали запрет на публикацию подготовленного Драгомановым труда «Очерки новейшей литературы на малороссийском наречии» и увольнение из Киевского университета. Товарищи по «Старой громаде» предложили не искать новую работу, а продолжать научную деятельность в частном порядке, обещав Драгоманову выплату содержания в размере его прежней зарплаты доцента. Некоторое время Михаил Петрович проводил на своей квартире полулегальные собрания молодежи, на которых читал лекции вместе с историком Владимиром Антоновичем и экономистом Николаем Зибером (кстати, первым последователем Маркса в Украине).
Тем временем, дело о «сепаратизме и социализме» Драгоманова продолжало набирать ход, в начале 1876 пошли слухи о предстоящей ссылке. Михаил Петрович решил не искушать судьбу и уехать за границу. Слухи оказались верными: уже после отъезда Драгоманову было запрещено жительство в украинских и столичных губерниях. Накануне эмиграции «Старая громада» поручила Драгоманову организовать за границей выпуск украинского журнала умеренно-либерального направления, научных сборников и этнографических материалов. Материалы для публикаций должны были присылать представители украинских научных и литературных кругов, а в материальном отношении издательскую деятельность обеспечивал ученик Драгоманова, Яков Шульгин (известный позже украинский общественно-политический деятель, педагог и историк), который передал «Громаде» все свое наследство, 12 тысяч рублей.
В марте 1876 Драгоманов навсегда покинул Российскую империю. Поначалу он поселился в Вене, но начавшиеся в Австрии репрессии против украинской революционной молодежи привлекли к нему внимание полиции. Из-за угрозы ареста осенью 1876 Драгоманов уехал в Женеву, центр российской революционной эмиграции. Не входя ни в одну из социалистических групп, Драгоманов сотрудничал с большинством из них, прежде всего с бакунистами из группы «Работник» и редакции одноименной газеты (позже группа и издание стали называться «Община»). Прежние друзья из «Громады» с их либеральными взглядами оказались далеко (и, кстати, практически не выполняли обещания снабжать Драгоманова материалами для его изданий), а общение с новыми товарищами позволили определиться с убеждениями. Очень быстро Драгоманов встал на позиции анархо-федерализма, а свой общественно-политический идеал он теперь представлял в виде федерации полностью независимых сельских и городских общин, – практически так же, как об этом писал Михаил Бакунин.
К концу 1877 Драгоманов организовал в Женеве «Украинскую вольную типографию» (позже она называлась «Типография “Работника” и “Громады”») и начал выпуск революционной литературы, – пропагандистских брошюр «Внутреннее рабство и война за освобождение», «До чего довоевались», «Выигрыши последней войны». С помощью бакунистов, живших в Румынии и Болгарии, удалось организовать распространение этих изданий среди солдат русской армии, участников Русско-турецкой войны 1877-1878. В эти же годы вокруг Драгоманова сложился небольшой кружок сторонников, известный как «группа украинских социалистов-федералистов»; среди ее участников были Сергей Подолинский, будущий доктор Сорбонского университета Федор Волков и др. Одновременно Драгоманов начал участвовать и в общероссийском революционном движении: в 1877 стал одним из организаторов «Женевского общества помощи политическим эмигрантам из России», к осени 1878 вошел в редакцию бакунистской газеты «Община», а летом 1879 убедил своего товарища по «Общине» Павла Аксельрода, возвращавшегося в Россию, организовать в Одессе «Южный рабочий союз», состоящий из российского и украинского отделений. Созданная Аксельродом организация, однако, приняла традиционное для одесских рабочих-революционеров название «Южно-русский рабочий союз».
В мае 1878 под руководством Драгоманова начался выпуск первого вольного, бесцензурного украинского издания – сборника (позже журнала) «Громада». В программной статье «Вступительное слово» редакция объявляла о своих целях: рассказывать о жизни украинского народа в России и Австро-Венгрии, распространять в народе сведения о новейших достижениях науки и общественной мысли; в той же статье был дан очерк культурных и национально-освободительных движений Украины начиная с 16-го века, при этом особый акцент Драгоманов сделал на требованиях «воли и земли», «товарищества и безначалия», присутствовавших в этих движениях. Центральное место во втором сборнике «Громады» (лето 1878) занимали статьи Драгоманова «Народные школы на Украине» и «Украина и центры», посвященные истории политического и национального порабощения украинцев и обоснованию права каждого народа на свободное развитие. С этого же номера в «Громаде» постоянно публиковались корреспонденции из Украины о социально-политической ситуации и революционном движении, а также произведения народного творчества, полемика с лавристами и социалистами-государственниками и т.д.
В феврале 1879 вышел 4-й номер «Громады», почти целиком состоявший из очередной программной работы Драгоманова «Шевченко, украинофилы и социализм». Работа была направленной против идеализации Тараса Шевченко и его апологии казачества, а в целом – против любого национализма и игнорирования социально-экономических проблем; отдельно рассматривался вопрос о том, можно ли считать Шевченко социалистом и насколько его произведения пригодны для революционно-социалистической пропаганды. Позже в письме Михаилу Павлику Драгоманов отмечал: «Статья „Шевченко, украинофилы и социализм“, кроме попытки исторического, а не догматического взгляда на Шевченко, указывает на отличие шевченковского украинолюбства от современного европейского социализма и в то же время отличие этого социализма от народничества русского (бакунизма, лавризма и пр.) и украинского. Подобно европейским социал-демократам, автор указывает на корень социализма в городских классах, но не смотрит пренебрежительно на крестьян и указывает возможность и необходимость привлечь их к городскому и фабричному социальному движению».Радикализм «Громады» и других изданий Драгоманова почти сразу вызвал недовольство киевских украинофилов, которые считали эти издания бесполезными и даже вредными для украинского движения. Деятели «Старой громады» пытались вернуть Михаила Петровича к их собственной умеренно-либеральной программе, – «критика нынешнего политического строя в русском государстве и разъяснение принципов украинства», «освобождение малорусских школ от обрусителей и обрусения вообще», – а затем и вовсе отказались финансировать заграничное издательство. В результате выпуск сборников «Громада» пришлось на время прекратить и в ближайшие месяцы Драгоманов сотрудничал в газете французских и русских бакунистов-эмигрантов «Le Travailleur».
Летом 1879 организация «Земля и воля» раскололась на социалистов-государственников из «Народной воли» и анархистов-федералистов из «Черного передела». Народовольцы предложили Драгоманову участвовать в их газете, но он отказался, поддержав чернопередельцев. Выпуск своего печатного органа «Черный передел» сумел организовать только в начале 1880; после выхода первого номера новой газеты лидер чернопередельцев Георгий Плеханов обратился к Михаилу Петровичу с предложением о сотрудничестве. Драгоманов согласился, но счел нужным подробно изложить свои взгляды. В этой переписке Драгоманов выступил как сторонник борьбы за национально-государственную независимость Украины, считая, что только после ее достижения станет возможна борьба за социальное освобождение народа; он также считал необходимым разделить революционные издания по языковому принципу, выпускать литературу на русском, украинском и польском языках. Плеханов в это время оставался на позициях ортодоксального бакунизма и отдавал приоритет не национальному, а классовому освобождению. Завязалась острая дискуссия, проходившая в форме переписки и завершившаяся в августе 1880 обвинением Драгоманова в национализме, после чего чернопередельцы порвали с ним все отношения. Подводя итог дискуссии, Драгоманов писал: «Российские революционеры нового времени (после Герцена и Бакунина) обычно бояться признать, что они по взглядам своим сходятся с катковцами [имеются в виду сторонники Михаила Каткова, известнейшего тогда журналиста консервативно-охранительных взглядов. – А.Д.], но также боятся честно признать, что литовцы, белорусы и украинцы совершенно самостоятельные народы от поляков и москвинов. Такое молчание под конец сводится к молчаливому соглашению с московскими обрусителями, а иногда даже и “русские революционеры” проговариваются, будто на всей земле от Волги до Вислы нет никого кроме “русских” и поляков, и будто Россия есть нечто цельно-народное, а не чиновничья держава».
Разрыв с «Черным переделом» еще не означал полной изоляции Драгоманова и его немногочисленных сторонников, украинских социалистов-федералистов, от общероссийского революционного движения. В том же 1880 году Драгоманов, народоволец Николай Морозов, представитель польской анархической группы «Równość» Казимир Длусский и бывший землеволец Наум Гутерман образовали «Комитет Женевского общества пособия политическим изгнанникам из России». Петр Лавров пытался привлечь Драгоманова к участию в задуманной им серии брошюр «Социально-революционной библиотеки»; Михаил Петрович обещал свое содействие, но уклонился от вхождения в редакцию и фактически не работал с ней. В конце 1880 Андрей Желябов «по поручению товарищей» просил Драгоманова взять на себя защиту взглядов «Народной воли» за границей и принять на хранение архива Исполнительного комитета, но Драгоманов отказался по принципиальным соображениям.
К осени 1880 Драгоманов получил от неизвестного лица пожертвование в размере 500 франков «на социалистическое дело на Украине», что позволило возобновить его собственную издательскую деятельность. В новую редакцию «Громады», ставшей теперь журналом, кроме Драгоманова вошли Михаил Павлик и Сергей Подолинский. «Программа» журнала, опубликованная в его первом номере (ноябрь-декабрь 1880) была составлена под явным влиянием анархо-федерализма и содержала требования всеобщего равенства, политических свобод (слова, печати, собраний, науки), ничем не ограниченного самоуправления каждой общины и вольной федерации общин, уничтожения наемного труда и частной собственности на средства производства, их передачи в свободное пользование крестьянским и рабочим организациям. Основным автором журнала стал Подолинский; Драгоманов опубликовал в «Громаде» статью «Наука из предыдущих рассказов» и обращение «Польским общинникам в России». Оставаясь сторонниками интернационализма, редакторы «Громады» анонсировали выпуск серии листков и брошюр на разных языках, но выпустить им удалось только брошюру Подолинского на белорусском языке «Про богатство и бедность» и один номер листка «Вільна спілка – Вольный союз – Le Federation», вышедшие в начале 1881, причем листок «Вольный союз» целиком состоял из статьи Драгоманова «Естественные области и пропаганда социализма на плебейских языках восточной Европы». Тогда же под редакцией Драгоманова вышел сборник «Новые украинские песни об общественных делах» (Женева, 1881), отражавший такие темы, как рекрутчина, отмена крепостничества, пролетаризация крестьянства, отработки, батрачество, фабричный быт.
После цареубийства 1-го марта 1881 Драгоманов резко изменил свои взгляды, выступив против «террористического уклона» российских революционеров; отныне его надежды на социальные изменения были связаны исключительно с либерально-конституционным крылом земского движения. Этот поворот привел к распаду группы украинских социалистов-федералистов и прекращению выпуска «Громады», но позволил Драгоманову начать сотрудничество с эмигрантом Аркадием Мальшинским. Сотрудничество это было из тех, что не делают чести их участникам, хотя совсем уж неприятных результатов не имело: Мальшинский приехал за границу под видом представителя русских либералов, но в действительности был агентом тайной монархической организации «Священная дружина». Для противодействия народовольческому террору «Священная дружина» решила издавать за границей «нелегальную» газету, роль редактора которой была предложена Драгоманову. Скорее всего, Михаил Петрович догадывался об истинной роли Мальшинского и его связях, но считал возможным использовать газету для распространения своих взглядов. Сам он позже признавался в одном из частных писем: «Для меня очень важно иметь кафедру, с которой я могу говорить, что захочу. Кто ж издатели – я не знаю и в это не вмешиваюсь».
Летом 1881 под редакцией Драгоманова и Мальшинского начался выпуск еженедельной общественно-политической и литературной газеты «Вольное слово» (Женева, 1881-1883), которая вскоре объявила себя органом тайного либерально-конституционного «Земского союза», якобы существующего в России. Программа «Вольного слова» была объявлена в редакционной статье 1-го номера: «Потребность в свободном слове и печальная невозможность обставить его сколько-нибудь удовлетворительным простором в пределах отечества побудили нас прибегнуть к крайнему средству воспользоваться гостеприимством чужой страны, чтобы там, вне давления цензурных тисков, устроить независимый орган выражения справедливых желаний и настоятельных нужд обезличенного и обобранного населения России. Достигнуть желанного можно только самодеятельностью, лишь в здоровой атмосфере самоуправления вздохнет полной грудью веками угнетенная личность. Россия хочет и должна стать исключительно земскою. Но одного перехода от канцелярщины к земщине было бы еще недостаточно. Величайший в мире по величине конгломерат Российской Империи никогда не превратится из механического целого в органическое, если внутреннее управление государством не будет рассредоточено по областям и если управление областями не будет организовано на началах широкого самоуправления».
Свобода выбора тем для публикаций и высокие гонорары позволили привлечь к сотрудничеству в «Вольном слове» многих революционных и общественных деятелей, среди которых были Павел Аксельрод, Николай Жебунев, Николай Зибер, Сергей Степняк-Кравчинский, Дмитрий Овсянико-Куликовский, Михаил Павлик, Иван Франко. Значительная часть опубликованных в «Вольном слове» статей самого Драгоманова была посвящена критике «Народной воли», которую он обвинял в стремлении захватить власть и установить диктатуру, в централистском «начальствовании», безнравственности и уголовных преступлениях; упреки раздавались и в адрес французских анархистов-коммунистов во главе с Петром Кропоткиным, которые в глазах посторонних также выглядели террористами. В то же время, Драгоманов писал и замечательные антиправительственные и социалистические тексты, важнейшими из которых стали статьи «Михаил Александрович Бакунин о правде и нравственности в революции» и «Мирный и умеренный элемент в русском социально-революционном движении». Еще одним важным направлением «Вольного слова» стала публикация материалов, направленных против политики русификации Украины и других национальных окраин Российской империи, – это были серия статей «Историческая Польша и великорусская демократия», статьи «Германство на Востоке и Московщина на Западе», «Война с памятью о Шевченке», «Московские славянофилы и самодержавие» и т.д.
«Священная дружина» не скупилась на финансирование своего детища. «Вольное слово» имело крупнейший в бесцензурной периодике 1880-х тираж (5000 экземпляров), широко распространялась как в эмиграции, так и в России, и пользовалось заметным авторитетом. По свидетельству народовольца Сергея Иванова, «доставляемое в Россию очень правильно, в большом количестве экземпляров, “Вольное слово” было если не особенно популярным, то самым распространенным революционным изданием в России, номера которого доходили до отделенных городов Сибири». Однако уже после выхода первых номеров газеты у некоторых эмигрантов возникли подозрения в ее провокационном характере; с такими обвинениями уже в сентябре 1881 выступил старый бакунист Варфоломей Зайцев, а затем анархист-коммунист Варлаам Черкезов, издавший брошюру «Драгоманов из Гадяча в борьбе с русскими социалистами» (1882). Однако, несмотря на все попытки разоблачения «Вольного слова», большинство современников долгое время не верили обвинениям в провокации, прежде всего благодаря высокой личной репутации Драгоманова.
Помимо работы в «Вольном слове», в 1882 Драгоманов попытался возобновить издание сборника «Громада» и подготовил его пятый выпуск. Основу сборника составили обзоры социалистического движения в Польше и в странах Западной Европы, а также обширная подборка «Вести с Украины». Работа была проделана в одиночку, – группа украинских социалистов-федералистов распалась, не поддержав новые взгляды Драгоманова.
К концу 1882 Мальшинский прекратил сотрудничество в «Вольном слове», Драгоманов остался ее единственным редактором и продолжал публикацию статей, в которых доказывал необходимость объединения всей оппозиции на основе требований конституционных реформ, а также критиковал народовольчество. Однако к весне 1883 «Народная воля» оказалась практически разгромлена, в связи с чем руководство «Священной дружины» потеряло интерес к дальнейшему изданию газеты и прекратило ее финансирование. Обеспечить выпуск «Вольного слова» самостоятельно Драгоманов не сумел, и в мае 1883 газета закрылась. По тем же материальным причинам не удалось ни возобновить выпуск «Громады», ни приступить к выпуску нового издания «Кобзарь». Некоторое время Драгоманов занимался написанием историко-этнографических статей и изданием материалов архива Александра Герцена. В 1886-1887 произошел его окончательный разрыв со «Старой громадой», перешедшей на сторону российской реакции. В конце 1880-х Драгоманов сблизился с Владимиром Бурцевым и старым бакунистом Владимиром Дебогорием-Мокриевичем, вместе с ними издавал журналы «Самоуправление» (Женева, 1887-1888) и «Свободная Россия» (Женева, 1889).
В 1889 Драгоманов переехал в Болгарию. Последние годы жизни он провел в Софии, работал заведующим кафедрой всеобщей истории Софийского университета, стал профессором. В первой половине 1890-х сотрудничал с Крестьянской радикальной партией, которую создали в Галиции его старые друзья Михаил Павлик и Иван Франко. В изданиях этой партии опубликовал серию статей, в которых отстаивал идеи демократизма, культурной самостоятельности украинского народа, политических и социальных реформ, вел борьбу с клерикализмом и шовинизмом.
Михаил Петрович Драгоманов умер в Софии 20 июня 1896 года.
341 total views, 4 views today